Аваков: «Я президенту в глаза сказал: я не против вас, но буду выступать против фальсификаций на выборах»

Чтобы голова крупной рыбы гнила быстрее, нужно ловить мелкую. Широкой «сеткой».

На такой вывод наталкиваешься после знакомства с отдельными технологиями отдельных кандидатов в президенты. «Сетка» имени Порошенко и «сетка» имени Тимошенко — нынче в центре внимания политических ихтиологов.

«Хрен редьки не слаще» — верная, но не исчерпывающая оценка, основанная на сравнительном анализе двух схем подкупа избирателей. Об одной из них (именуемой «тимошенковской») вчера старательно отчитался генерал Виктор Кононенко. Тот самый зампред главы СБУ, которого называют неофициальным куратором «улично-силового» компонента предвыборной кампании гаранта. О другой схеме (именуемой «порошенковской») — расскажет в интервью ZN.UA глава МВД Арсен Аваков.

Принципиальная разница между двумя обсуждаемыми технологиями скупки голосов (при очевидной мерзости обеих схем) — в характере и масштабе. Масштабы так называемой «сетки Тимошенко» кажутся несколько преувеличенными. И потому, что Юлия Владимировна опирается на финансовый ресурс, несравнимый с ресурсом Петра Алексеевича. И потому что (как доказывает практика) значимая часть средств, выделяемых ЮВТ на предвыборные нужды, имеет странное свойство — «теряться» по дороге к избирателю. Удивительная штука: исполнители у вождя «Батьківщини» регулярно меняются, а традиции — неизменны.

Что касается действующей власти, у нее всегда присутствует сильное искушение — прикупить внушительное количество несознательных граждан за деньги сознательных плательщиков налогов. То есть за бюджетные. За государственные. За наши.

Из окна на Банковой подобное деяние обычно не выглядит грехом. На такой грех идут, не снимая суеверно ни креста на толстенной золотой цепуре, ни модельной вышиванки, ни индпошивного х/б камуфляжной расцветки «Порох-1». Когда нужно платить агитаторам, пушки могут подождать.

Победителей ведь не судят. Вчерашнего победителя могут, правда, вышвырнуть за границу и потом осудить заочно. Но борющиеся за победу об этом не думают.

Остановить поощрение порока может только страх перед неизбежностью наказания.

Арсен Аваков в интервью говорит об этом часто. Насколько убедительно — судите сами. Вверенная его попечению Нацполиция — единственный легальный и потенциально действенный инструмент противодействия нарушениям правил предвыборной борьбы.

Политик Аваков категорически отрицает наличие союза между родным ему «Народным фронтом» и Юлией Тимошенко. Хотя многие утверждают, что негласный пакт между НФ и ЮВТ все же был заключен. Но рейтинг лидера «Батьківщини» начал проседать, и в целесообразности альянса стали сомневаться.

Министр Аваков обещает беспощадную борьбу с предвыборным схематозом. Воплотятся ли обещания в жесткие действия — узнаем совсем скоро.

Первое впечатление после беседы с главой МВД — он знает больше, чем говорит. И потому, к примеру, упоминание «о безумной идее создать транзитный сервер» — не кажется абстрактным допущением.

Это выглядит как сигнал — «Я знаю». И таких сигналов в интервью немало.

— Арсен Борисович, по данным Государственной пограничной службы, около 4 миллионов граждан, внесенных в списки избирателей, сейчас находятся за пределами страны. В случае если эти лица не вернутся в Украину до дня голосования, теоретически их голоса могут использовать «в темную» на президентских выборах, подобная технология уже применялась.

Не так давно вы утверждали, что (опираясь на данные пограничников) подобное правонарушение можно доказать за три минуты. Но есть нюанс: такие сведения можно использовать только в рамках уголовного производства. То есть это в любом случае произойдет после выборов и на их результаты, соответственно, не повлияет. Получается, что противостоять подобной фальсификации полиция не в состоянии, она сможет лишь способствовать последующему наказанию виновных?

— Мы говорим о двух вещах: наказании и превенции. Наказание наступит, как вы правильно заметили, после выборов. Превенция начинается сейчас, когда мы говорим о возможных фальсификациях вслух и стараемся их предотвратить. Сегодня мы с генпрокурором обсуждали, возможно ли заблокировать в реестре всех этих избирателей, согласно списку? Нет, нельзя, нужного законного механизма нет. А вдруг человек приедет в последний день? — мы не можем лишать его избирательного права. Мы планируем собраться с членами ЦИК и обсудить вопрос противодействия вероятным нарушениям такого рода, но пока имеем законную возможность наказать нарушителя только потом — когда выборы уже закончатся.

Тем не менее, список выехавших за границу и на момент голосования находящихся за рубежом граждан будет в нашей пограничной базе. Каждый член каждой избирательной комиссии будет предупрежден об этом. Каждый будет знать: если он выдаст бюллетень другому человеку, то рискует получить от трех до пяти лет лишения свободы.

Если наблюдатель от любого из кандидатов в президенты обнаружит, что на каком-то из участков выдан бюллетень на имя отсутствующего гражданина, он должен информировать об этом полицию. Полицейский, опираясь на имеющуюся базу данных, установит, действительно ли граждан находится за границей. Далее — без труда вычислит, кто из членов комиссии незаконно выдал этот бюллетень.

— Вы неоднократно заявляли, что пресловутые предвыборные «сетки», представляющие собой сложные технологии подкупа избирателей, являются серьезной угрозой для честных выборов. А еще — утверждали, что Петр Порошенко лично вас заверял, — подобными методами пользоваться не будет.

В медиа появилась информация, что как минимум две «сетки» уже выстроены: одну связывают с кандидатом в президенты Порошенко, вторую — с кандидатом в президенты Тимошенко.

— Да, есть такая информация. Данные по так называемой «сетке» Тимошенко обнародовала Генпрокуратура.

У нас есть несколько дел, которыми мы занимаемся по заявлению Тимошенко, они касаются «сеток» Порошенко. Я бы сказал, что эти сетки многослойные. Первая, низовая сетка — назовем ее «сетка вульгарис». Личные карточки, инструкции, как проводить социологические опросы, соглашения о вознаграждении. Казалось бы, что тут такого?

Дело в том, что закон трактует: любая плата за агитацию — это подкуп избирателя. Труд агитаторов нельзя оплачивать. Даже если это не завуалированная агитация. Да, агитатор может сказать, что никаких денег не получал. Некоторые и утверждают, что их работа — чистое волонтерство, но есть и те, кто на камеру признаются в получении 500 грн…

Полиция с подобными нарушениями будет бороться. Не говоря уже о попытках «стимулирования» членов избиркомов. И наши намерения почему-то вызывают протест со стороны наших товарищей по коалиции.

Как выглядит работа «сеточников»? Вы заходите в подъезд и обходите все квартиры. Вы говорите: «Я агитатор кандидата Х…». Вам в ответ: «Пошел ты…». И так пять раз. Агитатор жителей этих пяти квартир вычеркивает. В других квартирах отвечают: «Ну, давайте поговорим о кандидате…» — агитатор обозначает жителей этих квартир как потенциально лояльных к кандидату. Так накапливается первичная база данных.

Дальше включается следующий подвид «сетки», который называется 2лояльность за счет бюджетных средств». Приходят, например, в Одессе к гражданину Труханову и говорят: «Гражданин Труханов, вы заложили в бюджет 200 миллионов гривен на материальную помощь? — Да. — Вот и выплачивайте по нашему списку... И тут уже работает админресурс на уровне глав администраций, мэров — с типовым посылом «Гена/Петя/Вася, веди себя прилично, и мы спасем тебя от лап НАБУ/ГПУ/НПУ»...

А в это время агитатор звонит в «лояльную» квартиру, напоминает, чей он агитатор, предлагает написать заявление на получение материальной помощи. И так по всей стране.

Мы фиксируем подобные процессы. Очередное производство будет в очередной раз открыто. Вероятнее всего, дело дойдет до экспертиз и обысков.

Объем ресурсов под такую схему оценивается до 1,5 миллиарда гривен. И дело не столько в самой астрономической сумме, сколько в происхождении этих средств. Одна история, когда ты используешь в кампании свои деньги, пусть и из непонятных источников (и это требует отдельного разговора), но свои... Но в подобной схеме средства привлекаются из госбюджета!

Таким образом за 500—1000 гривен «поштучно» выстраивается «сетка» из мотивированных людей, которые ходят и «агитируют». Целевую аудиторию выделяют из тех, кто лояльно высказался о кандидате в момент первичного опроса, и полученную таким образом «сетку» «оплодотворяют» бюджетным ресурсом. По разным прикидкам планируемый охват избирателей — от 700 тысяч до 6 миллионов.

Только «сетка2 агитаторов — 200 тысяч человек. Им за работу полагается вознаграждение по следующей схеме: 500 гривен — сейчас, 500 — потом, и 1000 — премия, если кандидат выиграет.

— Бороться с этим как?

— Для начала — говорить об этом вслух. Но как только начинаешь говорить — попадаешь под обстрел из всех стволов администрации президента. Их методы борьбы: встречная дискредитация полиции; компрометация любых заявлений министра и так далее. Это недопустимо — это не политическая конкуренция, это преступная глупость группки функционеров штаба, которая может привести к проблемам для всей страны. И дело тут не в личном комфорте и отношениях. И я, и полиция делаем то, что должны — то, чего от нас, по сути, ждут люди, то, ради чего нам доверили нашу работу.

Реакция на эту работу — фейки, дискредитация. На днях опять появился оплаченный как реклама вброс, что Аваков с Тимошенко заключили политический союз.

— А разве нет?

— Нет. И с Зеленским нет, и с Гриценко нет. И Порошенко я не соратник. Я буду обеспечивать максимально честный процесс без схем и фальсификаций.

Как бороться с «сетками»? Считаю, что на данном этапе возможна превенция. Идет следствие по ряду ключевых направлений, накапливаются материалы, их обнародование способно дать эффект.

В Киеве, к примеру, два человека, которые должны были участвовать в управлении этой «сеткой», уже отказались. В Одессе губернатор в последний момент вписал условие выдачи материальных выплат: «только инвалидам» (законно, претензий не имеем) — и такая выплата уже не ложится в схему. В Днепре сессия горрады остановила выдачу выплат, потому что там начался скандал.

Мы договорились с Гражданской сетью «ОПОРА», с рядом других общественных организаций, что будем предавать информацию огласке, публиковать данные в онлайн-режиме, обнародуем интерактивную карту страны с указанием мест, где фиксируются такие схемы.

Каждый день я получаю соответствующую сводку — на сегодняшний день (21 февраля) в полицию поступило 1654 обращения, касающиеся нарушений избирательного процесса по разным регионам.

Эти заявления подаются общественными организациями, гражданами или субъектами избирательного процесса. В данной статистике не отражены материалы, когда полиция сама открывает производство. В Киеве подобных обращений больше всего — 181, в Днепропетровской области — 165.

Заявления фиксируются. По части из них составляются админпротоколы. Сейчас их уже 389. Например, висит борд без исходящих данных. Фиксируем. Составляем протокол на собственника борда. Если собственник нашелся, его обязывают снять этот борд.

В более серьезных случаях открываются уголовное производство. На сегодня их — 74.

— Но есть и более действенный способ борьбы с «сетками» — «накрывать» пункты вербовки, точки хранения денег, места раздачи средств. Были такие случаи?

— Таких случаев много. Из этих 74 производств таких историй, кажется, 50. Например, в офис очень деятельного депутата Сергея Березенко в Чернигове сотрудники этого офиса вызвали полицию, потому что к ним заявились представители прессы и начали снимать, как там бабушкам что-то раздают. Из другого березенковского офиса позвонили сами журналисты и заявили, что им препятствуют в профессиональной деятельности, не пускают туда, где незаконно раздают деньги. И туда, и туда приезжали полицейские. «У вас ордер на обыск есть? — Нет. — Уходите». Но и без обыска есть над чем поработать. Полиция заходила, опрашивала граждан, фиксировала, документировала, открывала производство.

— Зам главы фракции БПП Сергей Березенко фигурирует в уголовных производствах?

— Да, фигурирует. Его называют организатором схем. Он — народный депутат, и в отношении него следственные действия проводить нельзя. Но по факту — да, в производствах фигурирует. Тимошенко принесла огромную пачку документов. Там тоже фигурирует Березенко.

— Вы считаете такую борьбу с «сетками» эффективной?

— Я считаю, она будет эффективной, если мы станем постоянно, громко и доказательно об этом говорить. Если мы этого не сделаем, тогда не знаю, зачем вообще проводить выборы в стране.

В чем главный риск? Что будет, если победы будут добиваться любой ценой, а легитимность победителя окажется сомнительной?

Надо делать все от нас зависящее, чтобы борьба была честной, а победитель — легитимным. Обо всех нарушениях мы будем информировать общество, «сетки» по мере возможности пресекать, появится у кого-то безумная идея создать транзитный сервер — будем делать так, чтобы от этой идеи отказались.

— Запад за нашими выборами следит? Дипломаты партию «Народный фронт» к союзу с Порошенко не склоняют?

— Запад будет работать с тем, кто победит. Их, думаю, волнует, чтобы русские не вмешивались, чтобы это была честная борьба, и победитель был легитимен.

Дипломаты не берутся нас склонять к чему-либо. Со мной ни один дипломат не вел подобных разговоров, хотя у меня прекрасные отношения со всеми послами. Никто напрямую о таком не говорит. Хотя, допускаю, для многих из них Порошенко — комфортнее и понятнее. При всех нюансах.

Но и Тимошенко им понятна. Зеленский? Да, они и с Зеленским будут работать.

Проблема не в отношении Запада к выборам, и не в реакции Запада на кандидатов. Проблема — если у нас будет не вполне легитимный президент.

Я, например, считаю, что сейчас Порошенко имеет шансы в честной борьбе, как минимум, выйти во второй тур. Потому что ему удалось донести до избирателя необходимые сигналы. Но если его штаб начнет заниматься странными вещами, — это риск, который может погубить его политическую перспективу.

— Была информация, что президент хотел прийти на недавний съезд «Народного фронта», но против его появления категорически выступил Яценюк, заявивший, что покинет зал в случае прихода Порошенко. Это правда?

— Да. Мы были категорически против. И я, и Арсений. Потому что я считаю, это неправильно. Человек, который организовал кампанию по дискредитации «Народного фронта» и Арсения Яценюка, придет к нам на съезд? Турчинов мягко спрашивал, как мы к этому отнесемся. Парубий рассуждал, что можно было бы подобную возможность рассмотреть. Мы выступили против. Это — наша партия. Чего ему приходить? Мы что, заявляем о его поддержке? Нет.

— Турчинов все еще пытается склонить вас к политическому союзу с Порошенко?

— Турчинов — умный человек, он не делает лишних движений и не борется с ветряными мельницами.

— Коломойский предлагал вам союз против Порошенко?

— Нет, никогда.

Я не в конфликте с Порошенко, хотя я ему и не соратник. Я это уже говорил и повторю. У меня с ним нормальный производственный контакт. Мы с ним в постоянном диалоге, но мы в разных партиях. Он много сделал для страны и многого не сделал.

С Коломойским я общаюсь так же, как и с Ахметовым и Пинчуком. Я со всеми в коммуникации, потому что иначе невозможно. Но нет никакого альянса ни с Коломойским, ни с Ахметовым, ни с Тимошенко, ни с Порошенко. Ни у меня, ни у партии.

— Насколько достоверна версия о том, что Петр Алексеевич задумывается о возможности вашего ареста?

— Я читал об этом в Интернете. Госизмена, наручники, арест... Больные фантазии кого-то из технологов его штаба, испытывающих дискомфорт от позиции министра внутренних дел. Способны ли они на реализацию такого беспредела? В сегодняшней Украине — думаю, нет.

— Борьба с фальсификациями — это единственная причина?

— А какая еще? Других причин нет. Я президенту в глаза сказал: я не против вас, но буду выступать против фальсификаций на выборах.

Кто-то хочет платить агитаторам — пусть вначале изменит закон. Пропускайте через избирательный фонд средства, платите вознаграждение. Но пока законом это не разрешено.

— Вы были одним из инициаторов разработки законопроекта, ужесточающего ответственность за нарушения избирательного законодательства. Его дальнейшая судьба?

— В ближайшее время он, надеюсь, будет поставлен на голосование. Его суть — смягчить ответственность за некоторые мелкие нарушения и ужесточить ответственность за реальный подкуп. Поскольку любые нарушения во время выборов — это подследственность Нацполиции.

Некоторые товарищи выступали с инициативой забрать у полиции эту подследственность и отдать ее Государственному бюро расследований: мол, Аваков и полиция перестанут мешать, Аваков сохранит лицо, все будет красиво. А мы с ДБР договоримся.

Не допустим. Забудьте!

— Активность Грановского в родном для вас Харькове связана с чем? Он — гарант неприкосновенности Кернеса и дополнительный канал коммуникации между тамошним мэром и президентом?

— Вероятно, да, раз он намерен баллотироваться в центральном округе в Харькове. Очевидно, что он поддерживает коммуникацию между мэром и президентом. Не говорю, что это плохо или хорошо, — это просто видимый факт.

— Совместный поход «Народного фронта» с Гройсманом на парламентские выборы возможен?

— Да все возможно, если это не противоречит принципам. Пока мы исходим из того, что НФ будет сохранять субъектность.

— И на президентских выборах партия никого поддерживать не будет?

— Да. Это решенный вопрос.

— А неофициально?

— И официально, и неофициально. Если поменяем позицию, то соберем съезд и заявим об этом.

— Почему тогда говорят, что Николай Мартыненко — завсегдатай в штабе Тимошенко, Леонид Емец — де-факто член ее команды, а у Елены Ледовских даже есть собственный кабинет на Туровской?

— Это не так. У Ледовских имелся кабинет на Туровской, когда она была в «Батьківщині». Сейчас, насколько я знаю, никакого отношения к Тимошенко и ее команде она не имеет. Емец — мажоритарщик, «свободный радикал», с широким кругом общения, — такие есть в любом коллективе, они свободно вращаются во времени и пространстве, оставаясь членами нашей команды. Мартыненко — вообще вольная птица.

Системной поддержки партии нет и не будет — ни в отношении к Тимошенко, ни в отношении кого бы то ни было еще. «Народный Фронт» принял решение никого не поддерживать.

— Существует предположение, что в случае победы Зеленского в Украине начнется оперативный процесс перехода к парламентаризму.

— Думаю, да. В глазах многих Зеленский — президент, которому не будут свойственны те функции, которые взял на себя Порошенко.

Я всегда выступал последовательно за устранение дуализма государственных функций. Президент не должен заниматься всем — от энергетики до дипломатии. Считаю, если Зеленский победит на выборах, процесс перехода к парламентской республике будет ускорен. Это же декларирует и Тимошенко.

— Она несколько иначе это декларирует.

— Да, ее модель требует дополнительного осмысления.

— В 2016-м Яценюк предлагал вынести вопрос о переходе к парламентаризму на референдум, и вы его поддержали. Сейчас Тимошенко предлагает то же, но вы высказываетесь против.

— Референдум в поддержку любого конституционного изменения — вещь полезная. Но только на основании решения референдума тут же менять Конституцию нельзя. После этого надо идти в парламент и заручаться поддержкой 300 депутатов. А Тимошенко предлагает процедуру упрощенную: народ поддержал — тут же внедрили. Я считаю, с такой легкостью такую сложную задачу решать нельзя.

Кроме того, что именно имплементировать? Парламентскую модель? Концептуально — да. Но есть детали, они очень важны, их нужно еще обсуждать.

— Если Зеленский победит, значит ли это, что уже действующий парламент озаботится принятием изменений в Конституцию, сокращающих полномочия президента в пользу парламента?

— Не исключаю. Даже этот парламент, на мой взгляд, готов поддержать парламентскую республику.

Парламентаризм — комфортнее для всех. В ближайшие пять лет, на мой взгляд, он — почти неизбежная конструкция. Если этого, не дай бог, не случится, у нас плохие перспективы для развития. Главный тормоз — даже не отсутствие структурных реформ, а дуализм власти.

— Прошло пять лет со дня расстрела «Небесной сотни». Накануне печальной годовщины руководитель управления спецрасследований ГПУ Сергей Горбатюк заявил: 10 человек, в отношении которых вынесены официальные подозрения в связи с причастностью к преступлениям, совершенным против майдановцев, по-прежнему занимают руководящие должности в полиции. Вам есть что ответить на такой упрек?

— Мне не известно, есть подозрения или нет. Если Горбатюк, который четыре года расследует это дело, имеет доказательные основания, он должен поступать как профессионал. Вынести решение об отстранении от должности, об оглашении подозрения и его обеспечении. Подозрение направляется в суд, суд принимает решение. Мы его выполняем. Но Горбатюк просто говорит: нам, мол, известно, что прапорщик Петренко, якобы по заявлениям активистов, может быть причастен к таким-то преступлениям. Пускай процессуально доведет дело до конца, и по решению суда мы всех, кого укажут, отстраним. Так что к Горбатюку и его словам я доверия не испытываю.

Горбатюк годами заявляет о том, что ему МВД препятствует в расследовании. Как именно? Еще в апреле 2014-го я на совместной пресс-конференции с главой СБУ Наливайченко и генпрокурором Махницким предал огласке все имевшееся на тот момент сведения, включая информацию об участии «черного «Беркута» в расстреле «Небесной сотни». В мае того же года это дело забрала Генеральная прокуратура, и мы больше не имеем никакого отношения к его расследованию. А к тому моменту все уже было ясно. Был список «черного «Беркута», все они были арестованы. После чего прокуратура половину из них отпустила.

— Но ведь утверждали, что их отпустили при содействии сотрудников полиции.

— Утверждать можно все что угодно, должны быть доказательства. Мы их всех задержали. Их привезли, держали в киевском управлении милиции, потом собрались «беркутята», человек 30, постояли, помитинговали. Мы предлагали «закрыть» всех. Прокуратура арестовала троих, всех остальных отпустила.

— Вы не доверяете Горбатюку. Но «азовцу» Билецкому, с которым, как вы говорили, вас связывает боевое братство, доверяете? Он публично возмущался тем, что полковник Пилипенко, избивавший людей на Майдане, сейчас отвечает за работу с личным составом в Академии Национальной гвардии Украины.

— Человек подвергается санкциям, если есть доказательства. Например, у нас работает Игорь Бабич — один из фигурантов списка Горбатюка. В отношении него провели расследование, дело пошло в суд. В суд его пришли защищать едва ли не половина комендантов и сотников Майдана. Бабич на несколько месяцев был отстранен от исполнения рабочих обязанностей. Решения суда так и не было, после чего он вышел на работу.

Сейчас появилась информация по Пилипенко, — моим приказом командующему Нацгвардии Аллерову поручено провести служебное расследование по этому поводу, а сам Пилипенко на это время отстранен от работы. А дальше посмотрим, что покажет следствие. Невиновен — будет работать. Виновен — понесет наказание, но только по закону.

— Вы можете, положа руку на сердце, сказать, что полковник полиции Юрий Голубан не имел никакого отношения к батальону «Восток», противостоявшему украинским воинам в Донбассе?

— Не могу.

— Тогда что он делает в системе МВД?

— Голубан уже не работает. Он уволен. До сих пор проводится расследование… Вопрос сложный, колеблется между рацио и эмоцио. У нас негодяи становятся героями и наоборот. И очень быстро... Мы внимательно изучили ситуацию. Там все не так просто. Он не ангел, как он себя пытался подать, но и не дьявол, как его пытаются описать. В ряде фронтовых ситуаций, как и в ситуации с Парасюком сотоварищи, он, на мой взгляд, себя вел совершенно адекватно, чем привлек к себе внимание со стороны Петра Алексеевича, — получил награду и публичность. Потом, когда возник скандал, связанный с его возможной причастностью к незаконным формированиям, мы копнули глубже и обнаружили, что Голубан полтора месяца неизвестно где находился. Его сначала отстранили, потом уволили. Однако убедительных доказательств его вины тоже пока нет. Производство открыто, расследование продолжается. Во время войны нет просто черного/белого, везде оттенки. Важно не забывать принципы, разбираться по совести, а не следовать давлению или конъюнктуре.

— Насколько известно, во время расследования так называемого секс-скандала с сотрудником НПУ Александром Варченко выяснилось, что некоторые сотрудники полиции сливали оперативную информацию «налево». Это так?

— Не совсем. В МВД существует база данных «АРМОР». Бывший полковник Нацполиции, уволившись из НПУ, сохранил бэкдор, грубо говоря, незаконный ключ доступа к базе. Он продал эту возможность доступа, в частности, службам безопасности нескольких банков. Их сотрудники осуществляли несанкционированный вход, снимали информацию. Был еще один делец, сотрудник Управления госохраны, который выкачивал за «недорого» из базы данных информацию о перемещениях лиц и перепродавал ее заинтересованным гражданам. Мы эти схемы выявили и накрыли.

Проблема не в этом. Вопрос в том, кто заказал секс-скандал. А заказал его один человек, заинтересованный в контроле над Государственным бюро расследований. Он имеет некоторое отношение к руководителю ГБР, а жену Александра Варченко, Ольгу, первого зампреда бюро, рассматривал как конкурирующую сторону.

— Перспективу дело о секс-скандале имеет?

— Имеет. Все зависит от процессуального руководства ГПУ.

— Генерал Артур Мериков, руководитель полиции Херсонщины, по вашему мнению, мог быть причастен к делу Гандзюк? Если нет, то, как вы думаете, он знал или хотя бы догадывался, кто является заказчиком преступления? Трудно поверить, что главный полицейский в таком маленьком регионе не знал, где искать.

— На полицию набросились сразу после задержания Николая Новикова, первого подозреваемого в нападении на Гандзюк. Да, он в самом деле оказался непричастен к преступлению. Однако во время дачи показаний он солгал следствию, и ложь выявили. А лгущий всегда вызывает подозрения. Но подозрения расселялись, когда экспертиза не обнаружила на его одежде никаких следов серной кислоты.

Через несколько дней одного за другим вычислили и задержали реальных исполнителей. Нескольких из них, кстати, — на базе УДА Яроша.

В качестве возможного заказчика одно время рассматривали бывшего сотрудника департамента защиты экономики НПУ, у которого когда-то был конфликт с Гандзюк. Он был отстранен от должности, провели проверку, которая доказала несостоятельность этой версии.

Мерикова сейчас медиа обвиняют в том, что он якобы передал одному из фигурантов дела информацию, что того ведут. Но данных, подтверждающих это, нет.

Могла ли полиция сразу вычислить заказчиков? Проблема в том, что Гандзюк конфликтовала со многими и по многим поводам.

Полиция работала по логичной схеме: достаточно быстро накрыли исполнителей, — пошли наверх, на организатора, на заказчиков. Когда мы задержали исполнителей и собрали весь необходимый материал, генпрокурор Луценко дело у полиции в полном объеме забрал и передал в СБУ для определения заказчиков. Дальше им занимается следствие СБУ.

Говорить о той или иной форме причастности к этому преступлению действующих сотрудников полиции пока нет ни малейших оснований. В полиции работает 140 тысяч, и среди них тоже есть негодяи, ровно в той же пропорции, как и в обществе в целом. Если следствие установит, что те или иные сотрудники НПУ были каким-то образом причастны, и суд установит их вину, — понесут наказание. Никого покрывать не буду, напротив.

Я видел, как вел себя Мериков во время расследования, у меня нет оснований считать, что он каким-то образом был причастен. Следствие должно проверить. Но я не верю в это.

— Для вас в этом деле все понятно?

— Для меня в этом деле есть вещи неприятные, инспирированные, по имеющейся у меня информации, сотрудниками СБУ. Они использовали эту ситуацию как инструмент для дискредитации определенных лиц и определенных сил. В том числе и для дискредитации полиции.

Для наших противников главная задача — подорвать доверие к полиции. По любым опросам, какой не возьмите, уровень доверия к НПУ — от 30 до 37 процентов. Кстати, к другим органам в орбите МВД — Нацгвардии, ГПСУ, ДСЧС — еще выше. Доверие к полиции взлетало до 45 процентов на фоне эйфорийных ожиданий. Сейчас приземлилось на спокойный, вполне адекватный уровень. Сравните с уровнем доверия к другим госструктурам, к политикам, к НАБУ.

И это доверие, помимо всего прочего, опирается на реальные достижения. Можно долго спорить о правильной/неправильной статистике, о ее интерпретациях, но есть цифры, с которыми спорить трудно. Наиболее точный показатель — количество совершенных и раскрытых убийств. Потому что, простите, труп не спрячешь. Соотношение совершенных и раскрытых убийств, по годам: 2014-й: 4398/1735; 2015-й: 3004/1511; 2016-й: 1726/1424; 2017-й: 1551/1387; 2018-й: 1508/1395. С каждым годом количество убийств уменьшается, а процент раскрываемости возрастает. То есть работает и принцип превенции, и метод наказания.

А если существует доверие, у тебя есть право на необходимое, оправданное применение силы. Если нет — ты бессилен.

— Кровавое побоище в Княжичах. Спустя два с лишним года вам все ясно в этой истории?

— Скажу коротко: первопричина — непрофессионализм. Периодически такое случается. В последнее время — реже. Но чаще, чем хотелось бы. Реформа такой огромной и сложной системы как МВД — вещь деликатная и болезненная. От старого милицейского состава в полиции осталось 56 процентов. Одни критикуют нас за то, что осталось слишком много «прежних», другие — что вымыли квалифицированные кадры. Реформа — сложный процесс, и он неотделим от иных процессов в обществе.

— Если не останетесь в кресле главы МВД, где вы себя видите?

— В нашей прекрасной стране есть много вещей, которыми стоит заниматься…

Сергей Рахманин, «Зеркало недели»